Ошибка "бульдога" Громыко

Ясным мартовским днем 1985 года по московскому парку прогуливались двое. Собеседники – это были Андрей Громыко и его сын Анатолий – еще не знали, что встреча станет судьбоносной для страны. Анатолий Громыко, тогда член-корреспондент Академии наук СССР, рассказывал отцу: в академических кругах знают, что генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Черненко серьезно болен – и задумываются о преемнике. Громыко, как самому влиятельному члену Политбюро, предлагали поддержать кандидатуру молодого и амбициозного Михаила Горбачева. Патриарх дипломатии ответил, как и положено, уклончиво: обещал подумать над этим предложением. Родился Андрей Громыко 5 июля 1909 года в белорусской деревне Старые Громыки, на северо-западной окраине Российской империи. С 13 лет мальчик ходил с отцом на заработки. После окончания 7-летней школы поступил в техническое, а затем – в сельскохозяйственное училище. В 1931 году вступил в Коммунистическую партию (в то время беспартийным о каком-либо карьерном росте нечего было и думать). В том же году стал студентом Экономического института в Минске. Упорство, трудолюбие и недюжинный ум молодого человека не остались незамеченными, и события, определившие жизненный путь Громыко, следовали одно за другим. Сначала его приняли в аспирантуру при Академии наук Белорусской республики. А уже в 1936 году, после защиты диссертации, Громыко оказался в Москве, в Российской Академии сельскохозяйственных наук. Главный поворот судьбы ожидал сотрудника Сельскохозяйственной академии через три года. В Народном комиссариате иностранных дел (как тогда называлось внешнеполитическое ведомство) после очередной "чистки", устроенной Сталиным, возник кадровый вакуум. Срочно требовались новые работники. Требования к ним были простые: происхождение из крестьян или пролетариев и хоть какое-то знание иностранного языка. Происхождение у Громыко было подходящее, крестьянское: никто, к счастью, не вспомнил о том, что где-то среди далеких предков был обедневший дворянин. Он владел английским языком, пусть и говорил на нем со своеобразным мягким белорусским акцентом. Словом, молодой интеллектуал приглянулся министру иностранных дел СССР Молотову.

Дипломатического образования у Громыко не было. Но были врожденный талант и упорство, которые и обеспечили взлет к вершинам власти. Ну и еще удача, конечно. По свидетельствам очевидцев, руководитель Советского Союза Иосиф Сталин, когда ему представили список научных сотрудников – кандидатов на дипломатическую работу, заметил: "Громыко. Хорошая фамилия!". И вот уже в конце 1939 года Громыко – советник посольства СССР в США, а через четыре года занимает пост посла. В 1944 году он возглавляет советскую делегацию на вашингтонской конференции по созданию Организации Объединенных Наций. Принимает участие в подготовке и проведении знаменитых Ялтинской и Потсдамской конференций, на которых союзники по антигитлеровской коалиции решали судьбу Германии. В 1945-м руководит делегацией, подписавшей Устав ООН от имени Советского Союза на конференции в американском городе Сан-Франциско. А годом позже занимает пост заместителя министра иностранных дел СССР. Уже в те времена журнал "Time" отмечал "умопомрачительную компетенцию" Андрея Громыко. Любопытный эпизод имел место в феврале 1957 года. В стране подходил к концу очередной период "чистки" государственного аппарата – теперь уже от "людей Сталина". Новый лидер страны, Никита Хрущев, перевел главу МИД Шепилова на должность секретаря Центрального комитета Компартии. И спросил у бывшего министра, кого бы он мог порекомендовать на оставляемый пост. "У меня два зама, – ответил Шепилов. – Один – это бульдог: скажешь ему – он не разожмёт челюстей, пока не выполнит всё в срок и точно. Второй – человек с хорошим кругозором, умница, талант, звезда дипломатии, виртуоз. Я вам его и рекомендую". Хрущёв внимательно отнёсся к рекомендации и выбрал первую кандидатуру. "Бульдогом" оказался Андрей Громыко. "Дипломатия – это искусство, причем искусство коллективное", любил повторять Громыко. К несомненным успехам советских служителей этого искусства можно отнести посредническую миссию в переговорах между Индией и Пакистаном в 1966 году. В то время два государства оказались на грани войны из-за территориального спора о Кашмире. Семь дней подряд – с 4 по 10 января – глава советского правительства Косыгин вместе с Громыко напряженно работали в Ташкенте с руководителями Индии и Пакистана, чтобы достичь компромисса. В итоге появилась декларация о добрососедских отношениях между двумя странами. По возвращении в Москву Громыко пригласил к себе своих сотрудников – участников переговоров, и сказал: "Это наша общая с вами победа. Советская дипломатия доказала свою способность играть роль объективного арбитра. Поздравляю всех. Отказ от применения оружия в решении спорных вопросов – единственно правильный путь".

Отношения Советского Союза с Индией в то время переживали настоящий расцвет. В 1971 году министры иностранных дел СССР Андрей Громыко и Республики Индия Сардар Сваран Сингх подписали Договор о мире, дружбе и сотрудничестве. У Москвы и Дели, как выяснилось, общие взгляды на мировую политику: приверженность принципам мирного сосуществования, стремление покончить с остатками колониализма и расизма, прекратить гонку вооружений. Документ предусматривал тесное сотрудничество во всех областях экономики, науки, техники и культуры. Соглашение не утратило своего значения и после распада СССР. В январе 1993-го его положения были подтверждены российско-индийским Договором о дружбе и сотрудничестве. Первым "тёмным пятном" в биографии гения дипломатии стал Карибский кризис 1962 года. Жесткую манеру вести переговоры Громыко перенял у своего первого начальника по МИДу, Молотова. За свой стиль он получил у западных коллег уважительное прозвище "Мистер Нет". Однако на сей раз именно эта манера, видимо, его и подвела. Ситуация вокруг Кубы, под руководством Фиделя Кастро провозгласившей себя "Островом Свободы", в то время была накалена до предела. США готовили вторжение, чтобы свергнуть власть коммунистов. Для защиты союзников СССР тайно доставил и разместил на острове у американских берегов баллистические и тактические ракеты с ядерными боеголовками. Из-за негибкой позиции Громыко официальные переговоры между Вашингтоном и Москвой, фактически, провалились. Уберечь мир от ядерной войны удалось лишь благодаря неофициальному каналу, который установили кадровые разведчики советского КГБ с братом американского президента, Робертом Кеннеди. В итоге СССР убрал ракеты с Кубы, а США – из Турции, угроза ядерного апокалипсиса миновала. А вот почему Громыко так повел себя во время Карибского кризиса – до сих пор остается загадкой.

Принцип "мирного сосуществования" был основным в дипломатии Громыко. К своим крупным успехам он причислял Договор о нераспространении ядерного оружия, подписанный 1 июля 1968 года. По словам Громыко, заключение этого соглашения показало, что даже с США и Англией – двумя столпами НАТО – можно сообща решать важные проблемы. Продолжением этой линии стали договоры, заключенные в 1972-73 годах с Вашингтоном: по противоракетной обороне, ограничению стратегических вооружений и предотвращению ядерной войны. Громыко говорил, что, если собрать все подписанные им документы, то получится гора высотой с Монблан, высочайшую вершину в Европе. В 80-е годы 20 века на Западе говорили о Громыко, как о "дипломате номер один". Ведущая лондонская газета "Таймс" писала в 1981 году: "В возрасте 72 лет он – один из самых активных и работоспособных членов советского руководства. Человек с прекрасной памятью, проницательным умом и необычайной выносливостью. Возможно, Громыко является самым информированным министром иностранных дел в мире". Кабинет в здании МИД на Смоленской площади в Москве Громыко покинул 2 июля 1985 года. С этого времени и до октября 1988 года он занимал высшую государственную должность в СССР – Председателя Президиума Верховного Совета. И на том судьбоносном заседании Политбюро, о котором они говорили в марте с сыном Анатолием, Громыко все же сказал свое "да" – без которого Михаил Горбачев, скорее всего, не стал бы Генеральным секретарем партии. Видимо, это его и мучило в последние годы жизни. "Перестройку и ускорение", провозглашенные Горбачевым, Громыко воспринял неоднозначно. В новом руководителе государства он отмечал такие слабые стороны, как дилетантизм, поверхностность, стремление произвести благоприятное впечатление на партнеров. Результатом всего этого, по мнению патриарха дипломатии, стало резкое ослабление позиций СССР, его роли и места в мире. А внешнюю политику страны в тот период Громыко считал неоправданно уступчивой. Чего неуступчивый "Мистер Нет" пережить не смог.