Развратник из Театра Маяковского возмутил бесстыдной выходкой

Его Донжуан – именно так, в одно слово, как имя нарицательное и обозначение явления – некогда популярный рок-певец. В каждом городе, где он гастролировал с концертами, у него появлялась жена на час. Сколько их у него было – обманутых, отбитых у мужей и любовников! Вот и донну Эльвиру он выкрал из монастыря, поигрался и выбросил за ненадобностью, возмутив бесстыдством даже собственного слугу. Донжуан пресыщен славой, вниманием, восторгами – жизнью. И ему не интересно ничего, кроме разврата и выпивки. 

Эффектная стенография, придуманная Мариусом Яцовскисом, позволяет зрителю оказаться за кулисами концертного зала с его проводами, реле, ящиками для аппаратуры и костюмами. Обратная сторона шика-блеска выглядит символично, ведь именно изнанка звездной жизни изучается в спектакле.

А через мгновение мы окажемся на сцене с ударной установкой, синтезатором (мы же имеем дело с артистом!) и двумя сотнями динамиков. Позже они при другом освещении будут выглядеть как урны с прахом в стене колумбария кладбища, куда Донжуан придет на могилу убитого Командора, станут приборами в больничной палате, где в итоге окажется герой. 

В спектакле многое строится на контрасте видимости и реальности: дряблый старик надевает пиджак с орденами, картуз и превращается во влиятельного военного, который не может справиться с непутевым сыном. Обманутая донна Эльвира становится то официантом на обеде Донжуана, то спасенным в лесу нищим.

Тем самым многократно подчеркивается мысль Донжуана о том, что сегодня важнее казаться, а не быть. "Лицемерие – модный порок, а все модные пороки сходят за добродетели, – уверен герой Мольера. – Роль человека добрых правил – лучшая из всех ролей, какие только можно сыграть. В наше время лицемерие имеет громадные преимущества. Благодаря этому искусству обман всегда в почете: даже если его раскроют, все равно никто не посмеет сказать против него ни единого слова. Все другие человеческие пороки подлежат критике, каждый волен открыто нападать на них, но лицемерие – это порок, пользующийся особыми льготами, оно собственной рукой всем затыкает рот и преспокойно пользуется полнейшей безнаказанностью. Притворство сплачивает воедино".

Текст пьесы Мольера сокращен незначительно, но в нем проявились новые смыслы и акценты. Режиссер словно ставит диагноз обществу, изучая под микроскопом его "элиту" – рок-звезду. В образе, который создает Эльдар Трамов, угадываются многие представители российского шоу-бизнеса. Кто у нас носит очки и любит кричать на сцене? А кто может выйти на сцену пьяным? Кто соблазнил молодую провинциальную дуру? А кто женат уже в пятый раз? 

Трамов идеально воплотил обаятельного мерзавца, о котором можно сказать словами Пастернака: "Постыдно, ничего не знача, быть притчей на устах у всех". "Кто мой Донжуан по социальному статусу? Бывает, видишь по телевизору: сидят очень ухоженные, но совершенно неизвестные люди, а внизу написано, кто это – актер, телеведущая, светская львица. Они не могут предоставить ни одной сделанной вещи. Почему именно их пример должен быть показан людям? Но они рассуждают о чем-то, обсуждают других. И Донжуан, наверное, из такой тусовки. Он ничего стоящего не сделал, но отовсюду слышится – Донжуан, Донжуан, Донжуан. Только поэтому его и знают", – говорит о своей роли Эльдар. 

Особенно выпукло ему удается изобразить показную набожность, принятую в современной России. Не секрет, что наиболее истово "веруют" те, на ком, что называется, клейма ставить негде. Как и на Донжуане. "Сколько я знаю таких людей, которые подобными хитростями ловко загладили грехи своей молодости, укрылись за плащом религии, как за щитом, и, облачившись в этот почтенный наряд, добились права быть самыми дурными людьми на свете, – улыбается Донжуан. – Пусть козни их известны, пусть все знают, кто они такие, все равно они не лишаются доверия. Стоит им разок-другой склонить голову, сокрушенно вздохнуть или закатить глаза – и вот уже все улажено, что бы они ни натворили. Под эту благодатную сень я и хочу укрыться, чтобы действовать в полной безопасности. От моих милых привычек я не откажусь, но буду таиться от света и развлекаться потихоньку".

"Донжуан" в Театре Маяковского – это не комедия, как было у Мольера, не сатира на буржуазный образ жизни, как писала критика о пьесе в советское время. Это самое чистое из зеркал, которое режиссер ставит перед зрителем. Вы – такие! Мы – такие!