В 15-м пункте документа идет речь о комплексном использовании водно-энергетических ресурсов с учётом интересов всех государств региона. "В этом контексте узбекская сторона выразила готовность всесторонне рассмотреть возможность участия в строительстве гидроэнергетических сооружений в Республике Таджикистан, в том числе Рогунской ГЭС, с учетом соблюдения общепризнанных международных норм и стандартов по строительству таких объектов", – сказано в сообщении МИД Таджикистана.
После этой публикации в экспертном сообществе возникли некоторые сомнения насчет ее достоверности, так как до недавнего времени Узбекистан занимал непримиримую позицию относительно реализации проекта Рогунской ГЭС. Однако эти сомнения исчезли, когда аналогичное сообщение появилось 10 марта и на официальном сайте узбекского внешнеполитического ведомства.
Это свидетельствует о поразительном повороте узбекской политики – республика из ярого противника данного проекта превращается в его участника.
В Центрально-Азиатском регионе и за его пределами многие помнят беспрецедентное заявление первого президента Узбекистана Ислама Каримова по проектам Рогунской и Камбаратинской ГЭС в Таджикистане и Кыргызстане.
" Да, те, кто живет в верховьях рек – Таджикистан и Кыргызстан, заинтересованы в энергетическом использовании стока трансграничных рек, и, к сожалению, они забывают, что Амударья и Сырдарья – это трансграничные реки. Будьте добры, придерживайтесь международных норм и правил, для этого существуют четыре конвенции ООН", – сказал Ислам Каримов в сентябре 2012 года, находясь с визитом в Казахстане.
Все может усугубиться настолько, что может вызвать серьезное не то что противостояние, а даже войны, добавил тогда умудренный опытом политик.
Таджикистан активизировал реализацию проекта Рогуна после ухода из жизни Ислама Каримова 2 сентября 2016 года. А в следующем месяце – 29 октября глава Таджикистана Эмомали Рахмон дал старт строительству плотины Рогунской ГЭС. Лично сев за руль бульдозера, президент на протяжении полтора часа перекрывал реку Вахш.
Для круглогодичного эффективного функционирования гидроэлектростанций, тем более такой крупной как Рогунская, летом – в период интенсивного таяния ледников – требуется накапливать воду в водоемах, чтобы использовать ее для генерирования электричества в холодное время года. А в Узбекистане – стране с развитой аграрной экономикой – вода жизненно необходима в весенне-летнем сезоне для орошения. При таком раскладе конфликт интересов сторон является неизбежным.
Принципиально выступая против проекта Рогуна, Каримов однозначно отстаивал интересы своих соотечественников, занятых в сельском хозяйстве. Однако если задуматься, только ли этой мыслью руководствовался многоопытный глава республики, грозя войной инициаторам проекта? Возможно, он опасался, что после строительства плотины высотой в 335 метров Рогун станет грозным инструментом в руках соседей – политическим, экономическим и так далее.
Точного ответа на этот вопрос мы не получим. В одном Каримов, несомненно, был прав: в политике друзей не бывает – постоянны лишь национальные интересы.
Заверения Душанбе в том, что "республика никогда и никоим образом не оставит своих соседей без воды", вызывает определенную долю скепсиса. В отличие от стран низовья – Казахстана, Узбекистана и Туркменистана, Таджикистан и Кыргызстан так и не присоединились к Конвенции ООН по охране и использованию трансграничных водотоков и международных озер, принятой в 1992 году. Водная конвенция ООН вступила в силу в 1996 году и устанавливает обязательства сторон по принятию мер для предотвращения, ограничения и сокращения трансграничного воздействия – регулирование, планирование, контроль, уведомление, сотрудничество.
Одним из аргументов Таджикистана в пользу строительства плотины Рогун является мнение о том, что вода – национальное достояние республики. Суждение спорное, так как водные ресурсы являются возобновляемыми, в отличие от ископаемых.
Завотделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ, кандидат исторических наук Андрей Грозин считает, что Узбекистан изменил свое отношение к Рогуну, так как не верит в перспективы реализации этого проекта. "Возможно, в Ташкенте рассчитывают, что Душанбе все-таки не найдет финансовых, технических возможностей и не сумеет довести до конца этот действительно неоднозначный проект. Но если Душанбе изыщет резервы, тогда просто непонятно, на что будет рассчитывать Ташкент. Возможно, резервного плана у Узбекистана и нет", – сказал эксперт.
Остается надеяться, что новый лидер Узбекистана Шавкат Мирзиеев, предлагая помощь в строительстве Рогунского ГЭС, знает то, что пока неизвестно нам – простым смертным.
По мнению Андрея Грозина, последние решения Ташкента могут быть связаны и с амбициями стать лидером региона. "Узбекистан рассчитывает стать реальным центром влияния в регионе, стать местом, как минимум, логистического скрещения всех центральноазиатских путей. И для этого Ташкент готов затеять сложную игру с высокими ставками", – считает Грозин.
Примечательно, что на международной конференции по обеспечению безопасности и устойчивого развития в Центральной Азии, прошедшей в Самарканде в ноябре 2017 года, узбекский лидер Шавкат Мирзиеев инициировал создание ассоциации глав стран Центрально-Азиатского региона. Казахстан поддержал эту инициативу – в дни празднования Новруз в Астане состоится первый саммит глав государств Центральной Азии под председательством президента Нурсултана Назарбаева.
В этой связи, вызывает вопросы тот факт, что непосредственно перед встречей глав государств региона Мирзиеев и Рахмон сделали совместное заявление по проекту, затрагивающему интересы всей Центральной Азии. Не правда ли, что немного странновато. А ведь могли бы подождать всего неделю, и обсудить общие проблемы с коллегами.
Если резюмировать, то по проекту Рогунской ГЭС вопросов явно больше, чем ответов. Хочется верить, что главы стран региона найдут взаимоприемлемый выход из ситуации и сообща примут решение, которое бы устроило всех.
